и носик трогает сухой
И не в глаза, и не в объятья
я упаду, я вся горю,
мне быть больной - и без сознанья -
я говорю, всё говорю..
и вспоминаю, вспоминаю
все осени - за годом год,
и умираю, умираю,
как тает лед, весенний лед.
как будто сон - все наши встречи,
горящий свет, веселый смех,
и время врет - оно не лечит,
и больно видеть - всех.
Это не осень, это торшер фамильный
В рыжую ткань старухой моей перебит.
И не луна на небе - фонарь могильный,
и за окном калитка скрипит, скрипит.
Та, что идет за мной больше полужизни -
это моя мигрень, это мой бронхит.
Кашель, он - то отпустит, то горло стиснет,
так и она - то бросит, то прибежит.
Это не осень, это зима приходит,
тянется, рвется к небу воздушный шар,
и по ручью несется мой параходик..
это не осень, а ясеневый пожар.
я упаду, я вся горю,
мне быть больной - и без сознанья -
я говорю, всё говорю..
и вспоминаю, вспоминаю
все осени - за годом год,
и умираю, умираю,
как тает лед, весенний лед.
как будто сон - все наши встречи,
горящий свет, веселый смех,
и время врет - оно не лечит,
и больно видеть - всех.
Это не осень, это торшер фамильный
В рыжую ткань старухой моей перебит.
И не луна на небе - фонарь могильный,
и за окном калитка скрипит, скрипит.
Та, что идет за мной больше полужизни -
это моя мигрень, это мой бронхит.
Кашель, он - то отпустит, то горло стиснет,
так и она - то бросит, то прибежит.
Это не осень, это зима приходит,
тянется, рвется к небу воздушный шар,
и по ручью несется мой параходик..
это не осень, а ясеневый пожар.
Я правда не знаю, когда время будет. Через неделю только. Позвонить тебе, когда освобожусь немного?