и носик трогает сухой
Мой самолет разорвет твое небо на множество носовых платков, которыми так небрежно машут женщины вслед уходящим на войну мужьям. Ты утрешь глаза кончиком одного из них, а в другой резко и по-мужски высморкаешься. Я нежно проведу по твоим волосам тем, что от меня осталось - быть может, это будет даже целая рука - и растворюсь в воздухе. До конца. А ты будешь писать мне стихи и рисовать маслом взлетающие в небо самолеты.



По городу три тысячи лет бродит художница -

С утонченным профилем и тонкой цигаркой в зубах,

Неброская она бродит одна - сова-полуночница -

и лелеет любовь, будто пряный незыблемый страх.

В небесах сто столетий подряд кружит-канителится

Заваруха инверсионных бледных следов -

И стихами на млечный путь бесконечно стелется,-

Даже Лорка стихи эти был бы украсть готов

А у самой луны, под созвездием грешницы-женщины

Расплывается нежностью звездчатая акварель -

Так улыбками все, кто встречает художницу, мечены -

Так среди января им рискует присниться апрель..