почти про моревот уже прошёл день и, если покажется, что дождя не будет хотя бы полчаса, я выйду наконец из дома. это очень странно - сидеть дома весь день со знанием того, что вечером - вечером надо будет пройти получасовую дорогу, посидеть на пункте назначения опять же полчаса, и еще тридцать минут обратной дороги. из-за этих полутора часов я придумала себе, что надо полечиться. конечно, я очень старалась, но ничего не вышло, потому что здесь получится вылечиться только терпением или каким-нибудь безумным лекарством безумно далёкого будущего. в любом случае, я весь день сижу дома. и пью - чай, потом кефир, потом минералку, снова чай, минералку, кофе, минералку. всегда, когда я много времени провожу в этой комнате, я много пью. а еще - с тех пор, как я дочитала книгу Мануэля (не смейтесь, уже пять часов как), я успела сделать одну страшную вещь. надеюсь, еще немного усилий, и эта страшная вещь станет просто странной вещью. и вот тоже - разбираю море-океан по предложениям и задыхаюсь. я так хочу к морю, что просто ужас. конечно-конечно, в Варбёрге я чуть не подавилась запахом высыхающих на берегу водорослей, но море того стоило, такое большое, пустое и дикое (и воняет тухлой ламинарией). в октябре я писала
воспитай в себе одиночество моря
оно так много видит
но ему все равно.
хотя не помнила, что же именно в море такого, чего нет нигде больше. а теперь я не столько вспомнила, сколько узнала. такое большое и такое безразличное. горы, например, тоже безразличные. но ведь горы - мёртвые и оттого такие далёкие даже тогда, когда гладишь ладонью их основание, а море - море живое и холодное, море живое, но ему всё равно. мне очень нравится, что у Барикко художник рисует море морем и ждёт, когда вода достигнет сердца - при приливе. казалось весной, что я больше не умею смотреть в одну точку долго-долго и ничего не делать, и ничего не думать, а на море вот смогла. и да, у нас тут есть свой суррогатный водоём, но какое мне до него дело, если вода там пахнет помоями, а не ветром. и эти туши, туши кругом у воды. за всё лето я была на пляже - с простой загорательной целью - один раз. мне тошно видеть, как. ладно, если я напишу, что мне тошно видеть, то мне станет тошно.
и ведь где-то море (да-да, спасительная космическая пустота - такая же, как та, в которую я провалилась, когда - мне было пятнадцать - мы возвращались с сенокоса с Кенскиным и Ветом, лёжа на этом самом сене, глядя в небо, и небо постепенно темнело и становилось глубже - и в этой пустоте забываешь даже то, о чём думаешь по утрам и на ночь, о самом тяжёлом и, в сущности, глупом), а я сижу здесь, весь день дома, с пустой чашкой и ожиданием чуда. чудовищная несправедливость, я так думаю.
еще Марина написала, что на Байкале хорошо. но это ведь не море.
а художника звали Плассон.