Иногда мне кажется, что Бет Гиббонс надо убить за одну только фразу give me a reason to love you, иногда мне кажется, что ее за эту фразу надо боготворить.
Тоска смертная, настроение паршивое. Отчего - не знаю, просто случилось вдруг. Вроде бы и все нормально, даже хорошо.. но тяжело. От людей хочется прятаться и теряться. Вот поспала сейчас, стало легче, но не намного.
По Золотодолинской гуляла. Ментоловый кент кончился, чему я несказанно рада, хоть это и лучшие ментоловые сигареты, которые я пробовала. Идешь вниз по улице, в глаза - даже сквозь солнечные очки - солнце. Обжигает, и хочется плакать.
Что-то фотографировала, зачем - не знаю. Две женщины катались на роликах, собака выгуливала дедушку. На одном перекрестке расцветала сирень, на другом - ранетки. Белые уже почти все распустились цветы, розовые - ждут чего-то. Это вам не Япония, это вам не сакура.
две строчки привязались:
Мне так нравится жить в стране, где никто никому не нужен,
и отказываться от встреч: "Извини, я сегодня простужен"
Ходила, маялась головной болью, фотографировала, смотрела в стороны, ходила, трогала асфальт - горячий.
и еще более глупые две строчки:
и так редко бросаться в рёв, и так часто хотеть заплакать.
и стараться на чистоту - всё, всегда. Ничего не прятать.
А в голове путаются образы. Очень плохо, очень. Я устала от людей, с которыми общаюсь, а ведь они от меня - еще больше. И моя мнительность прорастает сквозь слой мха, которым успела покрыться за последние полтора года, и мне снова кажется. Мне кажется, что я только обузой и могу быть, что общаться со мной неинтересно, что за спиной все уже давно решили, что дура я, и лучше со мной просто не связываться.
А в плэйлисте в винампе - сплошь незнакомые имена. И они мне нравятся. И мне спокойно от музыки только. С музыкой я - удав.
Я жадна до чужих слов. Я собираю в свой цитатник все, что хоть одним словом проскочило в меня глубже, чем надо. Я ищу и нахожу сама, я роюсь в чужих цитатниках и восхищенно ворую. Я знаю, что наврядли буду это перечитывать - но собираю все. Чтобы потом увидеть, что "доступ к дневнику ограничен" или еще что, чтобы потом было столько.. не счесть!
В те вечера, когда я веду себя как сумасшедшая, мне всегда становится интересно.. нет, не так.
это глупо все.
Просто вот сейчас я бросалась в комнате из стороны в сторону. Кричала, что "повсюду белая овца, под нами дом на трех столбах" и прочая, и прочая. На кошку глазами страшными смотрела - так, что она даже испугалась. Спрятала лицо в полотенце, которое сушится на стенке кровати, и оттуда - мычала. У меня сейчас еще голос простудженный, и мое "ммму-у-у-у" оттого звучало еще убедительнее. И еще я девочку изображала - все ту же Санечку - из "белой овцы", на которую давно еще в глобус ездила. "Я, когда на улицу выхожу.. на меня все смотрят. Я такая красивая - и никто взгляд оторвать не может". И громко так, отрывисто.
А по этажу сегодня люди на велосипедах ездят. Весна. После английского на соседа Мишу наткнулась - он по холлу круги наворачивал. И вот только что - к соседкам в "б" товарищ.. приезжал. Да, я на седьмом живу. Вот так теперь и получается: кто-то на лифте ездит, а кто-то - на велосипеде.
А Анька меня про полиплоидию спрашивает, у нее сессия уже. А у меня в этом году - как у людей, в июне. Но это не значит, что уже можно не учиться, это, просто, я не учусь.
Я Фрая читаю сейчас. Там девочка превратилась в дерево, так я как раз после этого - мычу и белой овцой говорю.
А хочу сейчас - платье летнее. Льняное, на тонких лямках. И его - поверх майки и джинсов. И кружить-кружить-кружить.